Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Столкновение (к счастью, пока – на словах) защитников русского языка и татарских националистов напоминало хорошо спланированную акцию. Взять хотя бы место - находящиеся по-соседству площадь Первого мая и ул. Кремлёвская. Совпадение акций во времени также не выглядит случайным: Общество русской культуры запланировало митинг на 10.00, участники Всероссийского татарского общественного центра и Союза татарской молодежи «Азатлык» - на 12.30. При этом оба митинга начались ровно в 10.00.
Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
На видео мэр Казани Ильсур Метшин в студенческие годы. А на фото ниже граффити с Ильсуром Фукусимычем...
Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Редакция ГРУ попыталась разобраться в причинах, которые привели первого и пока единственного диссидента Татарстана за решётку. Мы постарались просто озвучить то, что нам рассказал Ирек Муртазин, предоставив нашим читателям возможность самостоятельно судить и делать выводы. Очень надеемся, что судить Ирека будут именно читатели, а не судьи - в СМИ уже появилась информация о том, что решение по УДО Муртазина может быть обжаловано.
Ты мне нужен
Я работал собственным корреспондентом российского телевидения в Тататарстане. Всё было хорошо, у меня зарплата была тысячи полторы долларов в месяц. И меня уговорили перейти на службу к президенту, причём с третьего раза. Это была просьба министра внутренних дел Татарстана Сафарова Асгата Ахметовича. Просто Асгат сказал – ты нужен рядом с Шаймиевым. В итоге я перешёл к Шаймиеву в трудное для него время – когда создавался блок «Отечество – вся Россия», когда началась информационная вакханалия, когда Доренко мочил Татарстан – вот в это время.
Были договорённости, что будет это всё временно – год-полтора, что после выборов я ухожу. И когда выборы закончились, Я подошёл к Шаймиеву, говорю – Минтимер Шарипович, я устал, я хочу на телевидение, это не моё совсем. А он попросил ещё остаться – "ты мне нужен". Я остался и в итоге ещё полтора года протянул там.
Всё согласовано
Потом я ушёл на ГТРК, где была та знаменитая программа про Норд-Ост. После неё говорили, что я гад, негодяй, но я был повязан определёнными обязательствами и не мог говорить о ней до суда. Но когда уж меня Шаймиев обвинил во всех смертных грехах, я возмутился - как же так - с вами же было согласовано всё. Да и вообще, такое превратное представление об этой программе возникло потому, что люди не видели начало программы - запись исчезла. Но у меня-то она сохранилась. Я её выложил, и всё встало на свои места.
Программа была в том русле, в каком говорил Шаймиев. В этой программе была попытка найти ответ на три вопроса:
1. Куда смотрели спецслужбы. Как получилось так, что 20 боевиков, вооружённых до зубов, проехали через всю Россию, всю Москву и оказались в этом театре. Где наши спецслужбы?
2. Как не допустить исламофобии. Ислам и мусульмане не виноваты в том, что отдельные негодяи придерживаются ислама и в то же время являются террористами
3. Что же всё-таки делать с Чечнёй. Проблема была, есть и, к сожалению, до сих пор остаётся.
Моя позиция в отношении всех этих трёх вопросов осталась прежней. Непонятно, куда спецслужбы до сих пор смотрят. Пока мы не найдём ответ на этот вопрос, мы будем получать то же Домодедово – последний случай. Общество до сих пор не знает ответа на вопрос, чем же у нас занимаются спецслужбы. Принимать какие-то меры уже после взрыва – это смешно.
В Советские времена спецслужбы применяли привентивные меры. И терактов просто не было. Хотя не было такого, что на каждом шагу стояли видеокамеры, на каждом шагу стояли милиционеры – такого не было. Но и взрывов не было.
Сейчас такое ощущение, что спецслужбы просто осваивают бюджет ... < << Вырезано самоцензурой ГРУ из опасения возбуждения дела за разжиганию вражды к социальной группе "Милиция" >>> ... а своим непосредственным делом – предотвращением этих терактов, получается, не занимаются.
Та самая программа. Редакция ГРУ настоятельно рекомендует просмотреть запись полностью.
Улаживатель конфликтов
После отставки с поста в ГТРК - тогда я написал заявление и ушёл по собственному желанию, меня пригласили на «Радио Свобода», я месяц провёл в Праге. А уезжая туда, я заехал на ВГТРК и оставил Добродееву (главный редактор Объединённой редакции электронных средств массовой информации «Телеканал Россия» и «Государственная телекомпания „Вести“» - ГРУ) запись программы в полном объёме.
И вот вдруг где-то в числах 10 января раздаётся звонок из приёмной Добродеева - Олег Борисович хотел бы с вами встретиться. Я говорю – не проблема. Встретились. Добродеев говорит – погорячились мы, твоей вины в той программе нет, понятно откуда ноги растут, хочешь поехать собкором куда-нибудь?
- Куда?
- А куда хочешь?
- А куда есть?
- Есть Берлин, есть Минск.
- Минск мне симпатичнее.
19 января я приступил к работе заведующим корпунктом ВГТРК в Минске, а также собственным корреспондентом программы «Вести» по Белоруссии, Литве и Польше. Это была инициатива Добродеева, никто меня никуда не ссылал. Год там сидел, два сидел, потом мне стало скучно. Потому что характер работы был весьма своеобразный – если нужно снимать что-то серьёзное, присылают бригаду из Москвы – мы не хотим тебя подставлять, сам понимаешь, Лукашенко, мало ли что, пусть лучше наши снимут.
А если нужно снимать какую-то ерунду, мне говорят – старик, ты уже не мальчик, чтобы такие вещи снимать. Пусть Качура снимет – там у нас ещё один корреспондент был. Получалось, что я ничего не делаю. Спрашиваю – мне-то что делать? - Ну ходи с важным видом, щёки надувай, будь нашим представителем. В итоге моя деятельность в Минске свелась к функции улаживателя конфликтов. Москва приехала, поснимала – МИД Белоруссии делает заявление, которое, грубо говоря, звучало примерно так: Сволочи, негодяи – лишить аккредитации, выгнать вон.
В ответ я звоню Урал Рамдраковичу Латыпову, бывшему тогда руководителем администрации президента Белоруссии, ехал к нему. Он тоже ругался - вот, негодяи, приехали, со мной не согласовали даже. Но быстро остывал: ну ладно, ладно. В итоге Латыпов поднимал трубку, звонил министру внутренних дел, говорил – не надо по «Вестям» шуметь, успокаивал - конфликт исчерпан.
В итоге всё это мне жутко надоело. Я приехал в Москву, сообщил, что не могу так больше работать, что возвращаюсь в Казань. Ну давай – говорят, мы увольнять тебя пока не будем – ты поживи немного – может, ещё вернёшься.
Но получилось так – после того, как я уехал из Минска, там снова возник конфликт, а миротворцев-то уже нет. В итоге мой бывший корпункт всё же лишают аккредитации.
Казанские вести
Приехал в Казань, стал работать экспертом Международного Института гуманитарно-политических исследований. Чуть ли не первым заданием для меня стал сбор информации по Таифу – что из себя представляет ТАИФ. Чем больше я узнавал про ТАИФ, тем больше у меня вставали дыбом волосы... < << Вырезано самоцензурой ГРУ из опасения возбуждения дела за разжигание вражды к социальной группе "Акционеры ТАИФа" >>> ...что это просто прикрытие. Тут я понял, что нам совершенно не по пути.
Постепенно я оказался в глухой оппозиции. Когда мы начали издавать антикоррупционный бюллетень «Казанские вести», число выпусков газеты примерно соответствовало числу возбуждённых против нас уголовных дел. Мы мешали.
Возьмём те же красные автобусы. Мы раскопали документы, что автобусы прошли таможенный пункт в благовещенске по цене 500-550 тысяч рублей. А здесь они уже продвались по 2100 – 2200. Получается, что в среднем с каждого автобуса пацаны заработали по полтора миллиона. А их было 1000. Т.е. полтора миллиарда рублей осело в чьих-то карманах. Мы ставим вопрос – разберитесь – в чьих карманах всё это осело. И таких моментов было очень много.
Мы описали ситуацию с домом Карла Маркса, 56. Ирина Воробьёва тогда заявила, что с неё вымогают взятку. В итоге взяточника взяли с поличным, а дальше получилось, что дома Ирина всё же лишилась. Т.е. она могла бы дать эти 300 тысяч, оформить собственность и спокойно работать. Т.е. взяли человека, посадили, несколько месяцев подержали, выпустили - дело развалилось.
А Метшин и сотоварищи дали сигнал – ... < << Вырезано самоцензурой ГРУ из опасения возбуждения дела за разжигание вражды к социальной группе "Ситименеджмент" >>> ...
Ильсур Метшин о Муртазине:
Громящий кулак
Вокруг меня стали собираться люди, реально заинтересованные в переменах. Мой дом превратился в проходной двор, жена постоянно ругалась – когда это кончится.
В условиях кризиса, который разворачивался, протестные настроения увеличивались. Пока они разрозненные – кто-то возмущался ценами на ЖКХ, кто-то – ценами на транспорт или лекарства – это всё разрозненно. А тут появляется вдруг фигура, способная объединить эти разрозненные протестные настроения в один громящий кулак.
И начало было положено - мы с гильдией предпринимателей провели мероприятие, в котором участвовало больше тысячи человек, что было для власти большим шоком. Для Казани тысяча человек на марше – это очень большая цифра. И протестные отношения только нарастали. Со мной нужно было что-то делать.
...Он первый начал...
Целью было даже не меня посадить, а показать – смотрите – будете дёргаться, будет с вами то же самое, что и с Муртазиным. Не поднимайте голову. В итоге власти не нашли ничего умнее, чем раскрутить тему, что я хотел похоронить Шаймиева.
Хотя в материалах уголовного дела есть куча доказательств того, что ещё до того, как я написал в своём блоге, вся Казань говорила о том, что Шаймиев умер. Более того, в ходе судебного разбирательства приходит свидетель обвинения и рассказывает, как он узнал о смерти Шаймиева.
Приехал с хоккея брат, говорит, что все говорят о том, что Шаймиев умер. На VIP-трибуне его не было. Я тут же справочку. Ваша честь, прошу внести в проткол, что хоккейный матч, о котором говорили сейчас свидетели обвинения, состоялся 11 сентября, и тогда уже весь стадион говорил о смерти Шаймиева.
Пост Муртазина о смерти Шаймиева:
Я в своём блоге написал в 15.00 12-го сентября. Т.е. я написал не первым и просто порассуждал о том, что ждёт республику, какие последствия. В итоге меня обвиняют в том, что я похоронил Шаймиева, даже сейчас СМИ про УДО пишут, что «блогер, похоронивший Шаймиева вышел на свободу».
В материалах дела есть справка из Милиции, что установить первоисточник не представляется возможным. Есть свидетельские показания. Та же Лиля Купчихина написала в 13 часов о том, что в магазине «Магнит» в Дербышках начали говорить о том, что Шаймиев умер – задолго до меня.
Первая запись о смерти Шаймиева в казанском жж-сообществе:
Докажи, что не верблюд
Ну и самое существенное – по приговору меня ведь не за слухи наказали. Дали исправработ за клевету в книге. Т.е. выходит, что приписки по урожаю в Татарстане – это клевета, что Татарстан погряз бюрократическом произволе – это клевета, ну и так далее. А реальный срок мне дали за разжигание социальной розни к социальной группе "представители власти".
Поэтому говорить о том, что я пострадал за то, что похоронил Шаймиева, это в корне не верно, это чистейшей воды пиар, чёрный пиар.
Мы имеем абсурднейшее судебное решение - в уголовном деле в сказано, что Муртазин не предоставил доказательств своей невиновности – это цитата из приговора. При этом по конституции у нас никто не должен доказывать свою невиновность – презумпцию невиновности никто не отменял. Однако в моём случае она фактически была отменена.
Почему "посыпалась" Татнефть?
... Некоторую свободу, как сообщает источник «Профиля», они получили только после непроверенной новости о якобы смерти Шаймиева, распространенной бывшим пресс-секретарем главы республики, экс-председателем ГТРК «Татарстан», а ныне экспертом Международного института гуманитарных исследований Иреком Муртазиным. Хотя информация о кончине Шаймиева оказалась недостоверной, рынок отреагировал моментально: падение капитализации основного источника доходов татарского бюджета — «Татнефти» — превысило 20%. За несколько суток рыночная стоимость добывающей компании упала на $1,5 млрд.
Экспертам рекомендую изучить полный текст:
Европа или азиатчина?
27 июля прошлого года мои доверенные лица приезжали в колонию, я выписал там доверенность, в итоге мы подали в старсбургский суд прошение об отмене приговора. Понятно, что Страсбург слишком нетороплив, пройдёт ещё два-три года. Но я убеждён, что в страсбургским судом мой приговор будет отменён.
Но я всё же очень надеюсь, что эту работу выполнит верховный суд России. Я не против России, я не хочу быть против России. Россия – прекрасная страна, в России прекрасные люди, у России прекрасные возможности стать именно европейской страной.
Хотя на сегодняшний взгляд, к сожалению, в стране слишком много азиатчины, а Татарстан уже полностью азиатский регион. Что такое Европейская страна? В Европе во главе угла стоит человек и права человека – это святое.
В Азии же во главе угла государство. Человек, имеющий хотя бы двух-трёх подчинённых – царь, бог и господин. Никаких прав гражданских уже не существует – он полностью хозяин тех, кто под ним. По отношению к вышестоящим он раб, холоп и плебей, а в отношении к нижестоящим он царь и бог.
И то же самое у нас в России. Это чистейшей воды азиатчина, с которой надо что-то делать. Я считаю, у России есть все шансы стать европейской страной, государством в приоритетом прав человека.
Выступление кандидата в депутаты Государственного Совета РТ И. М. Муртазина по Азинскому избирательному округу на телеканале "Вести-Татарстан" (24.02.2009)
Один для всех. И всё для одного
В ответ на вопрос журналиста ГРУ о том, что нужно сделать, для того, что бы Россия правовым государством, Муртазин смеётся - для начала Россия должна отменить мой приговор, - и уже серьёзно продолжает: для этого у людей должно проснуться самосознание.
Люди должны начать уважать самих себя. Люди не должны рассчитывать на государство, которое поможет, кинет ещё 100 рублей к пенсии или зарплате. Люди должны брать то, что им положено. Это ещё то, что в гражданском кодексе Наполеона было прописано – равенство, свобода, братство – три главных лозунга.
Что для этого нужно – верховенство закона. Не диктатура закона, о которой постоянно говорят, а верховенство закона. Правила дорожного движения должны быть одинаковы для всех – и для работяги, и для министра, и для президента.
96 год. Гуляю по улицам Парижа. На Елисейских полях огромнейшая пробка. И вдруг смотрю – все оборачиваются, фотоаппараты достают, фотографируют – что такое? Идёт президент франции, рядом два мордоворота – телохранители. А что это он? Проехать не может – застрял в пробке.
Во Франции ещё наполеон установил равенство всех перед законом, и это до сиз пор существует. В Израиле бывший президент страны отдан под суд, возбуждено уголовное дело. У нас кто не приедет – перекрывают все улицы. Равенство появится только тогда, когда люди научатся уважать сами себя.
- Считаете, что это возможно? В ближайшие 20-30 лет - поинтересовались журналисты ГРУ. Ирек погрустнел:
- Стремиться надо.
- А сами-то верите? В ответ первый диссидент Татарстана тихо-тихо отвечает:
- Верю.
Мне с этим уголовным делом сделали хорошую рекламу, со мной расправиться будет гораздо тяжелее, обо мне знают и здесь, и на Западе и говорить, что общественное мнение людям у власти безразлично, нельзя.
Они живут вахтовым методом – зарабатывают здесь, а детей учат, получают медицинское обслуживание, занимаются шопингом, отдыхают на западе. Поэтому им не безразлично общественное мнение на западе.
Если они здесь устроят то, что устроил у себя Лукашенко в Минске, им будет перекрыта дорога на Запад. Они этого очень боятся, тк уже интегрированы в мировое сообщество, они живут гражданами мира, а здесь они только работают.
Всегда готов
Когда говорят – меня такие формулировки поражают, конечно – что наши граждане пока не готовы к прямым выборам мэра, я задаю вопрос – а вот ты конкретно готов? – Я готов. А почему ты считаешь других глупее? На этот вопрос ни у кого нет ответа.
Поэтому я сейчас буду заниматься возвращением прямых выборов, есть смысл инициировать референдум, буду цепным псом демократии в Татарстане. А в России в каждой области есть свои Муртазины. Когда говорят, что рыбу нужно чистить с головы, я считаю, нужно начать с выполнения законов. Законы у нас неплохие, кстати.
Я как юрист, выпускник Московской Государственной Юридической Академии, могу сказать, что законы в России неплохие, но проблема в том, что эти законы не выполняются и на каждом шагу игнорируются. Будем создавать институты, которые будут жесточайшим образом контролировать расходование бюджетных средств... Будем работать.
Планами своими пока делиться не буду - пока просто многого не знаю. Ближайшие 2-3 месяца буду заниматься отменой приговора, судебными иски о защите чести и достоинства к тем СМИ, которые устроили эту информационную вакханалию вокруг моего уголовного дела.
Татарстанские СМИ освещали судебный процесс примерно так:
- А не боитесь, что УДО отменят или новое дело заведут?
- Вот попали две лягушки в крынки со сметаной. Одна решила, что бесполезно и утонула. А другая дёргалась, дёргалась, дёргалась, в итоге сбила масло. Я надеюсь, что я не буду лягушкой, которая опустила лапы. Я надеюсь, что масло всё же собьётся.
Ну всё, наверное – я тут уже наговорил ещё на два срока.
© ГРУ. Беседовал Александр Удиков. Редакция благодарит за помощь в поиске дополнительных материалов.
P.S. Ирек Муртазин вернулся в жж. Его новый блог - .
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo2.gif?v=1)
meshcheryakov_v уже прислал целый список своих вопросов. А вы о чём-нибудь хотели бы спросить Ирека?Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Выкладываю корреспондента online-редакции "Вечерней Казани" Алины Григорьевой:
Общественное обострение
С утра до вечера не давали вчера покоя властям казанские общественники. В центре города состоялись сразу четыре пикета.
Больше всего повезло «Общественным активистам» из одноименного сообщества в «В Контакте». Активисты собрались напротив здания прокуратуры на Кремлевской на пикет в поддержку Ирека Муртазина. Активисты держали плакаты «Муртазин разоблачал коррупцию», «Нет рабскому труду в колонии номер 10» и «Руки прочь от Муртазина». Число милиционеров, кстати, превышало число пикетчиков. А к вечеру все СМИ облетело известие: журналиста освобождают условно-досрочно.
Неотложная помощь общественности в этот день требовалась , по всей видимости, еще одному человеку. В то время как на Кремлевской шел пикет в поддержку Муртазина, с десяток активистов из Татарского общественного центра вышли на площадь Свободы, чтобы поддержать... президента Татарстана. Тоцовцы не на шутку обеспокоились тем, что Рустаму Нургалиевичу больше не дадут называться президентом.
К вечеру на площадь Свободы вышли активисты движения "Другая Россия" и сочувствующие им студенты. Пикетчики требовали соблюдения 31-ой статьи Конституции РФ "О свободе собраний". Акция проходила по всей России. В Москве, Санкт-Петербурге и Калининграде пикеты разогнали, а часть активистов задержали . К казанцам отнеслись снисходительнее — милиционеры всего-то переписали паспортные данные участников акции. Впрочем, пикет многочисленностью не отличался — Конституцию отстаивали всего-то пять-шесть ребят.
Пикет казанских предпринимателей оказался самым многочисленным. На площадь Первого мая под предводительством руководителя местного отделения «СОЦПРОФА» Сергея Ромодановского вышли почти две сотни человек. Торговцы возражали против решения депутатов Казгордумы взвинтить ставки налога на землю.
Четыре пикета в один день. Что это? Совпадение? Симптом? Или - тенденция?..
Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Вчера днем судья Менделеевского райсуда Рафис Ахметшин удовлетворил заявление Ирека Муртазина об условно-досрочном освобождении. На момент сдачи этого номера "ВК" в печать Ирек уже находился на пути домой, в Казань.
Заседание суда было выездным, оно проходило в менделеевской ИК-10, где журналист, писатель и блогер Ирек Муртазин содержался по приговору Кировского райсуда Казани, признавшего его в ноябре 2009 г. виновным в возбуждении вражды к социальной группе "власть" и в клевете на Минтимера Шаймиева. До окончания срока Муртазину оставалось 7 месяцев.
В этом месяце надежды на УДО, казалось, приблизились даже не к нулю, а к отрицательным величинам. После того как под занавес 2010-го судом были признаны незаконными последние взыскания, наложенные на Муртазина в колонии (обычно по УДО выпускают при отсутствии у осужденного неснятых взысканий), в январе администрация ИК-10 назначила осужденному еще несколько взысканий, включая помещение в штрафной изолятор вначале на 7, а затем на 15 суток. Сочувствующие Иреку считают, что действительной причиной этого была публикация его статьи в "Новой газете" 12 января об эксплуатации осужденных в менделеевской колонии под названием "Архипелаг "Батрак".
Вчерашнее судебное заседание продолжалось около часа. Осужденного доставили прямо из ШИЗО. Администрация колонии протестовала против УДО Муртазина, указывая на наличие неснятых взысканий, представитель прокуратуры Менделеевского района также высказался, что его освобождение "преждевременно". Решение судьи Рафиса Ахметшина "освободить" стало шоком не только для них, но, как чуть позже признался "ВК" Ирек, и для него самого. Дальнейшее оказалось не менее удивительным.
Сразу после окончания суда "ВК" связалась с отцом Ирека, который присутствовал на процессе. Минзаки Муртазин сказал, что готовится в этот же вечер увезти сына домой: "Стоим с адвокатом возле колонии, Ирек сказал: "Ждите, я выйду"...". В такую оперативность верилось с трудом, ведь для того, чтобы решение об условно-досрочном освобождении осужденного воплотилось в жизнь, нужно, чтобы решение суда для начала было официально изготовлено и поступило в администрацию колонии. А, к примеру, в райпрокуратуре его ожидали не раньше чем на следующий день...
Но решение в суде сегодня же дали, дали и справку из колонии, сообщил адвокат Хамит Саматов: "Сегодня, Алла бирса, приедем в Казань!". А через полтора часа Ирек уже на пути домой давал первое после освобождения интервью "ВК".
- Уникальный случай, такого, наверное, еще не было, - сказал он, - чтобы за одну неделю назначили 5 взысканий, признали злостным нарушителем режима, а в итоге суд все-таки решил отпустить осужденного по УДО! Я думаю, тут важную роль сыграло обращение в мою защиту Андрея Бабушкина, который является председателем Комитета за гражданские права и членом Общественного совета при МВД РФ. Сотрудники колонии от такого решения в шоке - задача же была мне ужесточить наказание, перевести на общий режим... Да я сам, если честно, в шоке!
- Как ты себя чувствуешь?
- Похудевшим. Килограммов 10 потерял, сегодня ведь был 11-й день моей голодовки в ШИЗО. Голодал не "за себя": требовал 8-часового рабочего дня для осужденных, зарплаты хотя бы в размере МРОТ, 4330 рублей, сейчас тут люди получают на руки меньше 400 рублей...
- Что ты сказал на суде?
- Что вину за собой по-прежнему не признаю, но по постановлению пленума Верховного суда России это не является условием для отказа в УДО... Сказал еще, что сегодня самый известный судья в России - Данилкин, и известность эта печальная, а вот судья Менделеевского райсуда Гузель Маннапова, несмотря на давление, признала вынесенные мне взыскания незаконными, а у вас, обратился я к судье Ахметшину, есть возможность опередить Верховный суд России, который, я уверен, отменит приговор мне... Чувствую благодарность к моим адвокатам, к ребятам из Гильдии предпринимателей Казани, к десяткам людей, которые меня поддерживали, навещали, вот сегодня в Казани митинговали...
- Сегодня, вернувшись домой, что первым делом сделаешь?
- Выпью водки и лягу спать. А завтра буду пробовать восстановить свой блог, заблокированный неизвестно кем, если не получится, заведу новый. Буду заниматься правозащитной деятельностью, меня в эту колею поставили, и деваться некуда.
...Прокурор Менделеевского района Айрат Галимарданов на вопрос "ВК", намерена ли прокуратура оспаривать это решение в кассационном порядке, вчера в конце рабочего дня ответил: "Пока не получили решение суда. Получим его, изучим, тогда и примем решение".
Марина ЮДКЕВИЧ,
Зы: Честно говоря, не ждал такого массового народного ликования по сему факту. Да и непонятно, как понимать случившееся - неужели справедливость действительно восторжествовала?.. При нашем правосудии... это настоящее чудо...
Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Ходатайство Ирека Муртазина об условно-досрочном освобождении удовлетворено Менделеевским райсудом.
Последние данные: Ирек Муртазин уже на свободе и едет в Казань. Подробности — в завтрашнем номере «ВК».
Originally published at Гипертаблоид редактора Удикова. You can comment here or there.
Вообще, я считаю самым скучным жанром всевозможные президентские послания. Я на них засыпаю. А зомбоящик и не смотрю вовсе - только на кухне во время завтрака. Да и то обычно "Евроньюс" или "Дискавери". Но сегодня случайно попал на прямой эфир с Медведевым на первом канале - он подводил итоги года. Слушал я не с начала, видео, пожалуй, пересмотрю позже.
Но что я могу сказать - удивительно, но мне нравится Медведев-человек. И мне нравится Медведев-политик. Правда, по-обывательски замечу, что когда он чем-то недоволен или делает внешнеполитические заявления, он становится похожим на такого недовольно-обиженного мальчика-драчуна. Впрочем, у всех свои недостатки )
Слушал я президента и, в общем-то, он не высказал ни одного суждения, с которым я был бы в корне не согласен. Тот же Путин, например, у меня скорее чувство неприязни вызывает. Тем, что говорит, как себя ведёт, что делает. И даже тем, что слушает. А слушает он Любе (Буэээээээ...). А вот Медведев любит Deep Purple и (о ужас!) Linkin Park. Кстати, известно, что Дмитрий Анатольевич зачитывается Ремарком, которого я просто обожаю.
Пересказывать слова президента не буду. Кому интересно - видео и текст интервью под катом.
Дмитрий Медведев в прямом эфире беседовал с руководителями трёх российских телеканалов – Первого, "России" и НТВ: Константином Эрнстом, Олегом Добродеевым и Владимиром Кулистиковым.
К.ЭРНСТ: Добрый день, уважаемые телезрители!
Сегодня, как и год назад, мы имеем возможность подвести итоги года в эфире трех федеральных каналов в разговоре с Президентом Российской Федерации Дмитрием Анатольевичем Медведевым.
Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич.
Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день!
К.ЭРНСТ: Дмитрий Анатольевич, у каждого человека, вспоминающего уходящий год, есть такие образы-вспышки, которые остаются в нем навсегда. Что останется в Вашей памяти о 2010 годе?
Д.МЕДВЕДЕВ: Думаю, это правильное сравнение. Я назову пять таких образов, не претендуя, конечно, на исключительность.
Во-первых, и это, может быть, такое длительное событие, но для всех нас очень важное. Это выход из глобального экономического кризиса. Мы действительно в этом году не падали вниз, мы уже росли, мы развивались. Да, с трудностями, с проблемами, с изъянами, но тем не менее это был уже достаточно устойчивый рост. Мы выходим приблизительно на четыре процента роста валового внутреннего продукта. При этом это рост не просто стандартный для нас, но все-таки в этом росте есть элементы модернизации нашей экономики, а стало быть – модернизации жизни.
Во-вторых, и это тоже очень важная тема, – это наш новый взгляд на проблему детства и на то, что мы называем демографическим развитием России. Я специально выбрал эту тему в своем Послании как главную, как профилирующую, и предложил целый набор мер.
Являются ли они достаточными – думаю, что нет. Мы будем стараться совершенствовать эти институты, эти меры. В любом случае это центральное звено социального развития. Без правильной политики по отношению к детям у нас нет будущего.
Третья очень важная тема, которая, конечно, сегодня тоже вспоминается – это те погодные сложности, те пожары, те аномальные явления, которые сотрясали нашу страну летом этого года. Это была очень тяжелая ситуация и психологически, и физически, и, к сожалению, она отразилась на нашей экономике. У нас из-за этого несколько снизились и темпы развития, и в ряде случаев с продуктами стало труднее. Безусловно, это тоже было очень тяжелым событием, тем более в ходе него погибли люди.
Есть еще одна тема, которая, на мой взгляд, очень и очень важна – это тема безопасности. Безопасность нами понимается не только как внутренняя ситуация, хотя это, безусловно, очень важно, но и как глобальная безопасность. Этот год ознаменовался очень серьезным событием. Мы сумели с американцами выйти на подписание важнейшего договора – Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений. И этот документ, конечно, является краеугольным камнем обеспечения безопасности на, может быть, ближайшие десятилетия и в мире, и на европейском континенте. Я очень рад, что мы двигаемся по процессу ратификации этого документа.
И я, конечно, не могу не упомянуть такое событие, как 65-летие Победы. Это, безусловно, наша особая дата, это то, что нас делает гражданами России, то, что нас превращает в современных людей, но в то же время не дает забыть о прошлом.
Вот эти пять событий я бы назвал в числе, может быть, самых важных, самых сложных. При этом, конечно, думаю, можно назвать и целый ряд других. Мы об этом, естественно, с вами поговорим. Например, я считаю, что очень важной является наша работа по совершенствованию правоохранительной деятельности, борьбе с преступностью, совершенствованию законодательства о деятельности правоохранительных органов.
В.КУЛИСТИКОВ: Дмитрий Анатольевич, об СНВ. При Картере и при Клинтоне мне очень нравилась одна фраза у О’Генри в "Королях и капусте": "В тот год в Соединенных Штатах ко всем прочим несчастьям был президент-демократ". А вот Обама, демократ, совершенно не такой человек, он молодец. Он продавил через сенат этот важный документ об СНВ. Скажите, пожалуйста, а почему вчера так поздно состоялся с ним разговор, он что, праздновал ратификацию?
Д.МЕДВЕДЕВ: Да, нет, он уехал отдыхать. Разговор действительно с ним был довольно поздно, уже после 11 часов вечера по нашему времени. Но он как любой человек имеет право на отдых. Он уехал отдыхать на Рождество, но как мне представляется, он уехал с чувством выполненного долга. Потому что он действительно молодец, я с Вами согласен. Он сумел в довольно непростых условиях продавить ратификацию важнейшего документа по СНВ, потому что, я об этом только что сказал, на мой взгляд, на этом будет основываться наша безопасность на ближайшие годы.
Я вообще могу сказать, что мне работается с Президентом Обамой легко, он человек, который умеет слушать и слышать, человек, который не находится в плену у каких-то стереотипов. Человек, который в принципе, может быть, для политика это самое главное, отвечает такому условию: он выполняет обещания – будь то СНВ, будь то ВТО, будь то ратификация одного из очень важных соглашений по атомному сотрудничеству или работа по международным вопросам. Так что я желаю моему коллеге хорошо отдохнуть. Он качественно сделал свою работу, о чем я ему вчера и сказал: "Барак, отдыхай".
В.КУЛИСТИКОВ: Дмитрий Анатольевич, в следующем году ему не будет так комфортно работать, все-таки поражение на выборах в ноябре затрудняет многие его позиции. Скажите, пожалуйста, нет ли угрозы того, что Ваши договоренности не будут выполнены и наши отношения с Америкой пойдут вспять?
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, надеюсь, что эта угроза будет минимизирована. Понятно, в Америке есть люди, которые относятся с симпатией к так называемой перезагрузке отношений, а есть люди, которых колотит от этого. Они считают, что все зло концентрируется в Российской Федерации. Такие люди там действительно есть. Ну, что делать. В общем, это следствие развитости демократии. Потому что к власти приходят люди с разными убеждениями. И они эти убеждения стараются проводить через законодательные органы. Но я надеюсь, что все-таки американскому обществу и американскому истеблишменту достанет такта и выдержки для того, чтобы продолжить этот курс. И Президенту Обаме будет, может быть, труднее, но все-таки он сможет справиться с этими проблемами.
К.ЭРНСТ: Дмитрий Анатольевич, год назад в этой студии, говоря об итогах 2009 года, мы говорили о результатах того, что произошло, подсчитывали убытки от кризиса, говорили о прогнозах выхода, и Вы сказали, что надо воспользоваться ситуацией, воспользоваться шансом преодолеть технологическую отсталость.
В уходящем году слово модернизация было, пожалуй, самым популярным термином в российской внутренней политике. Как Вы оцениваете первые результаты модернизации для понимания рядового россиянина, обывателя?
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я оцениваю их неплохо. Я считаю, что они есть. Но их не много. Мы люди все-таки, надеюсь, прагматичные, мы с самого начала понимали, когда этот курс начал формироваться, и я это понимал, когда известную статью писал, что за один год каких-то колоссальных успехов не достичь.
Но что важно. Действительно, модернизация вошла в политическую повестку дня. Об этом не только говорят, а работают над этим. Законы принимаются, спасибо Государственной Думе за то, что за это взялась и поддерживает курс Президента. Постановления Правительства выходят на эту тему. Самое главное, что в общем даже бизнес стал гораздо более внимательно относиться к инновациям.
Здесь не произошло какого-то коренного перелома, но все-таки наш бизнес понимает, что если не вложить деньги в модернизацию производства, в инновации, если не заниматься этими пятью приоритетами, то скорее всего нас ждет технологическая отсталость и сырьевая зависимость экономики. Что, собственно говоря, в последние годы и наблюдалось по многим оценкам.
Поэтому модернизация идет, темпы ее, может быть, стали больше, чем были в начале уходящего года, но, конечно, сделано еще совсем не много. А что касается обычных вещей, знаете, даже лампочки стали появляться уже – те, которые являются современными, те, которые меньше электричества тратят. Значит, нужно заниматься этим и на бытовом уровне.
О.ДОБРОДЕЕВ: Вы уже упомянули, Дмитрий Анатольевич, о ключевой теме Вашего Послания – о теме детства. Но здесь есть еще одна проблема, которая сильно волнует общество – это проблема брошенных детей.
Мы знаем, что в России родители часто пьют, дети действительно брошены, предоставлены сами себе. И отсюда возникают самые разные угрозы, я уже не говорю о том, что просто дети часто являются источником дохода для родителей в этих ситуациях. А на улице и в школе их поджидает страшнейшая, наверное, проблема нашего времени – наркотики. С этим сталкиваются все больше и больше наших соотечественников. Что здесь можно предпринять?
Д.МЕДВЕДЕВ: Это действительно большая проблема. И хотя частично я говорил об этом в Послании, действительно, остаются темы, которые либо вообще не находятся, может быть, под прямым вниманием, либо как-то стыдливо прячутся в разные укромные места.
Если говорить о брошенных детях. У нас их действительно много. При том что вроде бы формальные показатели сиротства за последние годы объективно стали меньше. У нас, например, в домах ребенка и детских домах где-то на одну треть сократилось количество детей, в том числе за счет усыновления, удочерения.
Наверное, это неплохо, если это осуществляется в соответствии с законодательством и за этим следят потом. В то же время есть дети, которые формально имеют семью, но которые страдают в этой семье. И вот тут статистики нормальной у нас нет. Я именно поэтому ввел специальную должность Уполномоченного по правам ребенка. И он довольно активно взялся за свою работу, смотрит за ситуацией в разных местах. Такие же позиции должны появиться и в регионах. Я в этом абсолютно уверен.
Потому что самое главное – это диагностика. Вовремя определить какую-то угрозу для жизни и здоровья ребенка и принять решение. Решения тоже могут быть разные. У нас в прошлом году более 60 тысяч родителей были лишены родительских прав. К этому нужно относиться внимательно.
С одной стороны у ребенка только одна мама и один папа. И если власть принимает такое решение, по сути она лишает ребенка самых близких людей. Но в ряде случаев это делать необходимо просто для того, чтобы ребенок остался цел. И вот это уже задача для властей и для общественных организаций, в том числе для неправительственных организаций, которые как раз в этом направлении, как мне представляется, должны проявлять повышенную, особую активность и внимание.
Вы знаете, вообще то, что мы взялись за тему детства, материнства, демографии – все-таки привлекло внимание общества к этим делам. Я смотрю, какое количество людей пишет об этом, обращаются ко мне: и так, и сяк, и через интернет. И вы знаете, всегда можно уловить какие-то тенденции, какие-то тренды. Может быть, даже что-то поправить.
Не так давно был подписан закон, касающийся ряда женских пособий – по беременности и родам, по уходу за ребенком. В принципе, когда Правительство его готовило, они считали, что он отразится на относительно небольшом количестве женщин: кто-то выиграет, кто-то, может быть, что-то потеряет. Но я получил большое количество обращений, люди задают вопрос: как это так, Вы все-таки занялись демографией, занялись охраной детства, а это пособие для кого-то может стать меньше. Разве это будет способствовать созданию нормальной семьи и рождению детей?
Поэтому хотел бы сказать прямо сейчас, что я принял решение вернуться к обсуждению этой темы и подготовить такие изменения, которые позволят самой женщине определить период, из которого будет рассчитываться это пособие. Как она хочет, пусть так и будет. И тогда эти вопросы, которые возникли, будут сняты. Я почему об этом специально говорю во всеуслышание? Потому что власть должна слышать то, что ей говорят граждане. Но если сделано что-то, что создает проблемы, не грех и поправить. Это нормально.
В.КУЛИСТИКОВ: Дмитрий Анатольевич, о наркотиках все-таки. Вот уральский парень Егор Бычков взялся за борьбу с этой бедой в своем родном городе Нижний Тагил. Его наше правосудие на радость местным наркобаронам чуть не "закрыло" на несколько лет. Вмешалась общественность, спасибо – Вы высказались. Снята эта опасность.
Он в своей работе достаточно широко применял методы принуждения наркоманов, принуждения их к тому, чтобы они все-таки оставили эту пагубную привычку. Скажите, пожалуйста, как Вы считаете, не стоит ли эти методы шире использовать, тем более что такая практика существует в развитых странах мира, в Соединенных Штатах, например?
Д.МЕДВЕДЕВ: Я не специалист, конечно, но выскажусь. Во-первых, тема наркомании в школе, наркомании в университетской среде у нас не популярна. Возникает периодически такое ощущение, что этого нет. Но это, к сожалению, есть. Даже по официальной статистике 160 тысяч наших детей, которые учатся в школе, имеют наркологические проблемы. Это колоссальная цифра – 160 тысяч!
РЕПЛИКА: Очень много.
Д.МЕДВЕДЕВ: Это очень много. Причем это, я говорю, официальная статистика. Вы знаете, об этом нужно говорить вслух. Не стесняться. Потому что в ряде случаев, я помню даже, я как-то разговаривал с представителями СМИ, они говорят: "Знаете, эта тема тяжелая, лучше об этом не говорить, у людей настроение портится, и так вокруг все бывает не весело, еще про этих наркоманов".
Это осталось еще, может быть, с советского периода: "У нас нет наркомании. У нас все в порядке". И этот стереотип где-то внутри людей, может быть, сохраняется. К сожалению, об этом нужно бить в набат.
Но это касается внешней стороны. Что касается лечения, то я не специалист. Методики используются разные. Эти методики должны быть законными. Конечно, насилие – это плохо. Это вызывает возмущение. В то же время, Вы знаете, это вопрос выбора. В конечном счете, мне думается, это решение должен принимать сам наркозависимый человек, может быть, его близкие. Потому что в ряде случаев нет никаких шансов иначе вытащить человека. Дилемма выглядит просто: или смерть, или, может быть, какое-то насилие и излечение. И об этом тоже должны помнить критики таких подходов.
О.ДОБРОДЕЕВ: Может быть трудом, делом как-то лечить? Мы прекрасно помним, как поколения советских людей мечтали о своих шести сотках. И очень большой отклик вызвала Ваша идея в Послании о предоставлении земельных участков семьям, где много – три и больше – детей. Вообще в России, мы с Вами прекрасно знаем, миллионы гектаров брошенных земель. Может быть все-таки подумать, как вернуть нашего человека на землю и нащупать механизм наделения тех, кто хочет, земельными участками?
Д.МЕДВЕДЕВ: Олег Борисович, всё время об этом думаю. У нас действительно уникальная страна. У нас самая большая территория. Да, она, конечно, состоит и из северных земель, но не только. И в принципе Россия исторически всегда была самым крупным аграрным государством. У нас и сейчас по запасам пашни 10 процентов от мирового уровня и 20 процентов запасов воды.
Помимо того, что это колоссальный капитал для того, чтобы заниматься аграрным бизнесом, экспортировать продукцию, обеспечивать свою продовольственную безопасность, это и возможность жить по-человечески.
Мы же знаем, как всё происходило. Огромное количество наших людей ютится в малогабаритных квартирах. Причем когда-то это было хорошо, потому что не было вообще ничего, одни коммуналки. Но в принципе нам нужно рассредотачиваться по всей территории страны. Нам нужно обязательно заниматься правильной земельной политикой.
Дети и стимулирование к рождению детей – это лишь одно направление. И я надеюсь, что этот опыт будет востребован, сейчас как раз готовятся нормативные акты на эту тему. Но в принципе нужно думать о том, чтобы наши люди могли в упрощенном порядке получать землю не только для сельхозработ, не только для того, чтобы вести подсобное хозяйство, а просто для того, чтобы обустраиваться, чтобы жить.
Мне кажется, что нам нужно в каком-то плане поменять даже, если хотите, ментальность. Потому что нельзя всё время кучковаться. Нужно стараться создавать нормальные условия для жизни. И здесь очень многое будет зависеть от того, насколько эта политика правильно будет реализована в регионах.
Ведь что происходит зачастую. Приезжаешь – мегаполис, вокруг него какое-то количество маленьких населенных пунктов. И всё, после этого нигде никого нет. В то же время в самом мегаполисе зачастую ужасные условия для жизни.
О.ДОБРОДЕЕВ: Конечно. Кучно.
Д.МЕДВЕДЕВ: Кучно. Очень грязно, условия для жизни просто чудовищные, экология, мягко говоря, не на высоте. Надо распространяться по территории. Это очень важно и геополитически, и для будущего.
В.КУЛИСТИКОВ: Дмитрий Анатольевич, на всех, на меня в том числе, очень большое впечатление произвели Ваши слова о том, что в нашей политической системе наблюдаются симптомы застоя. Дело в том, что если землю просят, то справедливости просто требуют и не всегда эти требования могут пройти по каналам официальной политической системы. Тем более Вы как-то сказали, что система эта "бронзовеет". Я даже, знаете, представил лица некоторых наших политиков, на которых куршавельский загар сменяется дубайским, дубайский сардинским и так далее. Образ такой очень мощный получается.
Так вот, с одной стороны такие явления в официальной политической системе, а с другой стороны раскручивается уличная политика с самыми ужасными последствиями, как мы недавно видели. Вы сказали, что нельзя допускать бардака на улицах. И, в общем, это сработало. Скажите, пожалуйста, на эти события достаточен ли только полицейский ответ?
Д.МЕДВЕДЕВ: Ответ очевиден: нет, конечно. Полиция должна быть четкой, быстрой, эффективной, действовать в необходимых случаях жестко и по закону. И мне думается, сегодня наша милиция, будущая полиция, эти качества в ряде случаев продемонстрировала, несмотря на большое количество нареканий к деятельности МВД в целом.
Но ответ не может быть только полицейским. Это очевидно, ответ должен быть системным. Политика не может уходить на улицу. Политика должна иметь свои формы реализации. Она может быть и уличной, но в рамках, установленных законом. Митинги, демонстрации, пикеты никто не отменял, только нужно получать соответствующие разрешения. Есть прямая демократия, это тоже нормально.
Я неоднократно говорил, я считаю, что мы движемся в сторону прямой демократии. В ряде случаев будут снова вводиться процедуры, которые, может быть, когда-то были забыты. Но эта политика должна приобретать и другое измерение.
Партии должны чувствовать ответственность за те полномочия, которые они получили. И наша главная политическая сила "Единая Россия" должна не просто царствовать, а должна проявлять ум, такт и силу. Должна выдвигать правильных людей. А коррумпированных и тех, кто вообще не хочет работать, соответствующим образом задвигать назад или наказывать.
Другие партии должны участвовать в обсуждении всех вопросов. То, что они в оппозиции, еще не означает, что они отрезаны от общественной жизни. Они должны откровенно говорить о всех проблемах, которые есть. Это, кстати, нужно делать и на телеканалах. И я знаю, что вы предпринимали усилия для того, чтобы наши оппозиционные партии появлялись в эфире с большей частотой. И говорили всю правду.
О.ДОБРОДЕЕВ: Сейчас это не сопоставимо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Они просили и они это получили. Сейчас очень важно, чтобы они появлялись не только на федеральных каналах, но и в регионах, потому что в регионах всегда есть возможность что-то "подзакрыть" и так далее.
Я считаю, что этот закон сработал. И вообще нельзя упиваться достижениями. Нам в какой-то период удалось достичь многого. Мы стабилизировали ситуацию в стране. Взяли под контроль очень тяжелые общественные процессы, которые были деструктивны, которые могли разнести в клочья наше государство. Это было очень важно. Но одной стабильностью развиваться нельзя. Должен быть драйв. А драйв – это как раз желание что-то делать. Это намерение преодолевать себя. Поэтому тот, кто считает, что у него все хорошо, должен остаться в Куршавеле.
К.ЭРНСТ: Дмитрий Анатольевич, звучали такие высказывания о том, что милиция на Манежной площади вела себя недостаточно жестко в подавлении радикальных выступлений. И докладывают ли Вам о результатах расследования случая, который послужил поводом для этого?
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, милиция, на мой взгляд, вела себя по-разному. Может быть, при первых попытках совершить эти незаконные действия, при возникновении погромов, насилия, милиции нужно было действовать более решительно. Это очевидно. Впоследствии милиция именно так себя и вела.
Это означает, что милиция не должна забывать тех навыков, которые должна иметь любая правоохранительная структура, как бы она не называлась. Милиция должна корректно себя вести с теми, кто не нарушает закон. Должна предельно корректно вести себя, должна помогать им. Но к тем, кто занимается насилием, кто бьет других, кто громит город, – к ним не может быть никаких сантиментов.
Они должны получить по полной программе. Они должны понимать, что такого рода выступления будут пресечены, участники будут задержаны, а впоследствии, если эти лица совершили преступление, а таковые были совершены, они сядут на скамью подсудимых и отправятся в тюрьму. Именно так и надо поступать. И никак иначе.
Что касается докладов, то, конечно, я все эти доклады получаю. В том числе о возбужденных уголовных делах. Они возбуждены по различным основаниям. Там не только хулиганство. Я считаю, что это абсолютно правильно. И все эти расследования будут доведены до конца. Они касаются и убийства футбольного болельщика, и других убийств.
И здесь я хотел бы сказать одну вещь – власть должна абсолютно симметрично, сбалансированно относиться к ситуации. Любая власть – и федеральная, и региональная. Нельзя симпатизировать какой-то одной силе и осуждать другую. Это неправильно. Нужно сделать так, чтобы все действовали в рамках правопорядка, и никак иначе. В противном случае мы можем очень сильно напрячь страну. Или одну часть страны, или другую часть. Вот это очень важно помнить.
К.ЭРНСТ: Но многие утверждают, что, собственно, все произошло даже не столько из самого убийства, конечно, это страшная вещь, а из-за того, что подозреваемые были немедленно отпущены. И поэтому было нарушено такое важное в России понятие, как справедливость.
Д.МЕДВЕДЕВ: Мне здесь нечего возразить. Сейчас по моему прямому указанию Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении того, почему было принято соответствующее решение и были отпущены лица, в отношении которых имелись вполне достаточные доказательства того, что именно они совершили убийство. Если такие факты будут установлены, эти следователи должны понести наказание. Это абсолютно очевидно.
Нельзя отпускать кого бы то ни было на свободу, если есть достаточные доказательства того, что этот человек совершил насильственное действие: убийство, тяжкое телесное повреждение. О чем это говорит? Почему это произошло? Я на совещании об этом говорил недавно. Что это? Элементарная коррупция, страх перед братками, которые приехали на крутых автомобилях? Почему это было сделано? Надо разобраться с этим.
ВОПРОС: Возвращаясь к теме милиции, я думаю, что минувший год останется на скрижалях российской истории как год, когда Вы начали реформу этого института. Наверное, одного из самых серьезных институтов, традиционных: сначала советских, потом российских. И в этой связи возникает вопрос. Не завершится ли все это (опасения, во всяком случае, такие есть) сменой названия? Мы изменим название "милиция" на "полиция". Да и слово "полиция", что греха таить, многим режет ухо. Как Вы думаете?
Д.МЕДВЕДЕВ: Я по этой теме неоднократно объяснял свою позицию, еще раз с удовольствием это сделаю. Конечно, вопрос не в названии. Вопрос в том, чтобы иметь эффективную правоохранительную структуру. К нашей милиции, к Министерству внутренних дел в целом накопилось огромное количество вопросов. И не потому, что там работают плохие люди. Там есть разные люди. Большинство из них все-таки люди, которые каждый день рискуют своим здоровьем, защищая нас с вами. Каждый день, подчеркиваю. Есть там, конечно, и проходимцы, как везде.
Но дело-то в том, что наша милиция, ее облик, ее приемы, законодательство о милиции – это все еще оттуда, из советского периода, когда у нас было другое общество, на улицах была другая ситуация, было меньшее количество проблем, меньшее количество возможностей. Поэтому милиция должна соответствовать уровню развития экономики, уровню развития общества.
Законодательство о милиции должно быть современным. И милиция должна, на мой взгляд, избавиться от некоторых родимых пятен, которые не лучшим образом ее характеризуют. Именно поэтому я посчитал правильным, чтобы вместе с изменением системы законодательства о милиции, подчеркиваю, это самое главное; вместе с изменением финансирования милиции, потому что с 2012 года любой лейтенант, который будет служить в милиции или в полиции, будет получать существенно больше денег, не говоря уже о вышестоящих должностных лицах; вместе с изменением базы работы, чтобы они были оснащены нормальной техникой, чтобы они работали в нормальных условиях, – нужно поменять и символ. И, как мне представляется, этим символом является в том числе и название, потому что милиция – это все-таки, в основном, в нашем понимании, еще с начала постреволюционного периода, это добровольные формирования для защиты общественного порядка.
Профессионалы во всем мире называются полицией. И здесь не должно быть никакой идеологии. Это скорее просто констатация того, что есть. Но подчеркиваю, это не главное. В принципе законодатель волен поступить, как посчитает правильным. Сейчас этот закон рассматривается и должен быть введен в действие уже практически с начала следующего года, со второго квартала.
В.КУЛИСТИКОВ: Дмитрий Анатольевич, а когда Вы сказали о возвращении к забытым формам прямой демократии, Вы имели в виду общественное обсуждение закона о полиции?
Д.МЕДВЕДЕВ: Не только. Это, кстати, хороший пример был. Чтобы там ни говорили, после того, как мы провели общественное обсуждение, было получено огромное количество поправок. Часть из них, конечно, была отвергнута, просто потому, что она меняла сущностные позиции. Но значительная часть очень важных поправок была интегрирована в закон.
В.КУЛИСТИКОВ: То есть это действительно помогло законодательной работе?
Д.МЕДВЕДЕВ: Это действительно помогло. Там появились такие институты, которые, честно говоря, мы и не предполагали вводить, включая всякие интересные штуковины из практики иностранной полиции, как то звонок, например, домой в случае ареста и так далее. Кстати, об этом люди писали: "Давайте это сделаем".
Я это сделал в своем проекте. Не буду скрывать, были разные мнения, не все хотели, чтобы это было так. Но я считаю, что наше общество уже дозрело до такого уровня, чтобы у человека, которого задерживают, было право на телефонный звонок. Это, конечно, не должно мешать раскрытию преступлений, но все-таки это дополнительная гарантия его прав и свобод.
В.КУЛИСТИКОВ: А если он браткам позвонит.
Д.МЕДВЕДЕВ: Вот об этом и говорили. Об этом и говорили, что будут звонить браткам. Но, слушайте, для этого есть специальная формулировка. И если есть основания предполагать, что речь идет об организованном преступном сообществе, и звонок будет именно туда, то тогда, конечно, этого допускать нельзя.
Если человек звонит домой, это другое дело. И потом, знаете, я вам прямо скажу, я все-таки юрист по образованию и в разных местах бывал, и практику проходил в прокуратуре, в милиции бывал неоднократно на всяких разных мероприятиях. Надо тоже учиться работать по-новому нашим коллегам. Нельзя создавать себе стерильные условия. Проще всего "законопатить" в тюрьму и потом выбивать показания. Но мы же понимаем, чем это заканчивается. Дело разваливается в суде. И в результате возникает ощущение, что преступников отпустили. Доказательства надо собирать правильно.
Но возвращаясь к демократии. Это не только обсуждение законопроектов. Сейчас, кстати, мы обсуждаем законопроект об образовании, тоже огромная тема, которая волнует людей не меньше, чем милиция и правопорядок. Я говорю даже о более широком понимании демократии.
Понимаете, сегодня демократия – это не только представительная демократия, когда кого-то избрали в парламент, например, или в законодательный орган того или иного субъекта Федерации. Это все-таки непосредственное выражение людьми своего мнения. Тот, кто пользуется электронными средствами массовой информации, тот, кто использует глобальную Сеть, тот знает, зачастую мнение формируется в Сети. Оно может быть и абсолютно ошибочным. Но, тем не менее, оно формируется. Более того, в ряде случаев люди напрямую выражают свою позицию.
И я считаю, сегодня любой политик, кем бы он ни был – Президентом или сельским старостой, – должен обязательно смотреть за общественным мнением, получать информацию и непосредственно общаясь с людьми, и через всякого рода электронные возможности. Поэтому я думаю, что, может быть, когда мы добьемся уже соответствующего уровня фиксации воли, как говорят юристы, почему бы нет? Почему не представить себе, например, проведение даже тех же самых референдумов с использованием интернета? Я уже не говорю об обычном голосовании за того или иного кандидата.
ВОПРОС: Знаете, референдумы, общественные отношения, обсуждения – всегда ли они хороши? Допустим, речь идет о какой-то стройке. И вот, понимаете, мы начинаем с вами эту стройку обсуждать с привлечением общественности. Россия, думаю, первое место в мире занимает по числу "святых мест" на квадратный метр. Лес шумит, пакеты валяются, на ветках презервативы использованные висят – любимое место отдыха. "Святыня", понимаете? Дальше – луг. По нему Пушкин пробегал за Анной Петровной Керн. Следы остались, понимаете, - тоже трогать нельзя.
Где стоить дороги, где строить новые здания? Непонятно. Не получится ли, что если мы будем каждую стройку так обсуждать, в Китае возникнут новые города, новые дороги, новые сооружения, а у нас будут только дискуссии? Короче, не видите ли Вы риска в том, что медведевская модернизация будет так же заболтана, как была горбачевская перестройка?
Д.МЕДВЕДЕВ: Не любите Вы, Владимир Михайлович, нашу общественность.
В.КУЛИСТИКОВ: Обожаю, ну что Вы. Это же пушечное мясо для наших ток-шоу. Как я их могу не любить?
Д.МЕДВЕДЕВ: Ладно. Без комментариев эта часть. А по существу вопроса: Вы знаете, конечно, общественные процессы не должны быть деструктивными. И они должны проходить в установленных законом рамках. Это правда. Но с другой стороны, знаете, наши чиновники, да они плевать хотели на эту общественность. Они ничего не слышат, и слышать не хотят. Вот Вы приводите пример со стройками. Я понимаю, что Вы, наверное, говорите, скажем, о Химкинском лесе…
В.КУЛИСТИКОВ: Да.
Д.МЕДВЕДЕВ: …Говорите о чем-то сходном. Это как раз примеры того, когда все, начиная от Правительства и заканчивая местными властями, могли бы проявить некоторое большее внимание к общественным тенденциям. И договориться о том, что будет происходить, изначально. Там действительно нет ничего фатального. И сейчас то решение, которое принято, на мой взгляд, вполне сбалансировано.
Мы общественность послушали, в то же время не погубили проект, и сам по себе Химкинский лес, который может рассматриваться как единое целое, хотя специалисты говорят, что его не существует, вырастет в своем объеме. Потому что принято решение на каждое спиленное дерево посадить пять новых. То есть в конечном счете это всё закончилось положительно, на мой взгляд. Но для этого пришлось применять власть. Мне пришлось приостанавливать стройку. А это очень экстравагантное решение.
Неплохо бы, чтобы все наши чиновники научились правильным образом договариваться. Но это не значит, что общественность, в самом широком смысле этого слова, должна вести себя абсолютно безответственно. Потому что, мы же понимаем, там тоже разные люди. Некоторые денежки принимают за то, чтобы, допустим, мешать тем или иным экономическим проектам.
Не буду скрывать, правоохранительные структуры ко мне приходили и докладывали: за то, чтобы отказаться, скажем, от активной общественной позиции, просят чемодан с деньгами. Я говорю – соглашайтесь. И в этом момент нужно задерживать этих общественников. Потому что такая общественная активность – это преступление. Но в целом я считаю, что власти и общественности, власти и неправительственным организациям нужно научиться правильно друг с другом работать. Так во всем мире. Никому не нравится, когда палки в колеса вставляют, а все, естественно, хотят работать без учета общественного мнения. Но в силу того, как сложились традиции, в силу законодательства – у них же умеют работать. И нам надо учиться.
Продолжение интервью читайте
